Categorie: riaromd

Общие выводы:

• На примере Via Carpatia, Via Baltica, Rail-2-Sea и Rail Baltica можно наблюдать, что, помимо своей изначально заявленной социально-экономической направленности, все большее число трансграничных европейских транспортных проектов обретает военно-стратегическую ценность. Подчеркивается важность перемещения боеприпасов, военной техники и личного состава в кратчайшие сроки и в больших масштабах.

• В Европе ведется работа над формированием и достройкой стратегических осей «Запад – Восток» и «Север – Юг» (последняя обрастает по флангам дополнительными «рукавами»). Кроме этого, коридор «Север – Юг» претендует на звание нового центра тяжести логистики НАТО, а Польша и Румыния – критических узлов европейской линии обороны у российских границ.

• Несмотря на то что военная мобильность – это ключевой оборонный проект Евросоюза и флагманский проект по линии сотрудничества ЕС – НАТО, ее состояние в Европе далеко от идеального. Бюджет ЕС, рассчитанный на программы военной мобильности, остается относительно скромным по сравнению с фактическими потребностями. При этом дополнительную сложность представляет задача по объединению гражданских и военных структур, имеющих различные практики управления и отличные друг от друга организационные культуры.

Выводы касательно значения результатов исследования для национальной безопасности и национальных интересов России:

Во-первых, целевая задача ЕС и НАТО – к 2030 г. сформировать в Европе транспортную инфраструктуру, полноценно функционирующую для удовлетворения военных нужд у российских границ.

Во-вторых, намечен тренд на заблаговременное складирование военного снаряжения в странах восточного фланга, в частности в Польше. Таким образом НАТО стремится повысить свою боеготовность и выиграть время на случай разрастания кризиса, пока не будут переброшены дополнительные силы и тяжелая техника из Северной Атлантики.

В-третьих, меняются подходы и практика взаимодействия ЕС и НАТО. Происходит сращивание двух объединений в отдельных стратегически значимых сферах, что России придется учитывать в военном планировании.

В-четвертых, запущен процесс реализации первых проектов в рамках формирования «военного Шенгена»: подписаны соглашения о создании двух «военных коридоров» и ведутся переговоры по открытию дополнительных.

В ответ на вышеперечисленные вызовы представляется необходимым:

• перенимать лучшие практики повышения военной мобильности и включать их в программы сотрудничества государств-членов ОДКБ и Союзного государства;

• начать подключать к данной области взаимодействия государства, с которыми у России заключены договоры о стратегическом партнерстве (КНДР, Иран), что станет важным дополнением к моделированию нового контура безопасности в Евразии;

• в эпоху цифровизации запустить инициативы по кибербезопасности для укрепления собственной логистики;

• предлагается вести учет новых логистических хабов, транспортных коммуникаций двойного назначения, инициатив в области военной мобильности, выдвигаемых ЕС. Это позволит систематизировать ключевые маршруты и отслеживать прогресс их развития для формирования полноценной картины оперативной обстановки на потенциальном европейском ТВД и понимания возможностей и уязвимых мест противника.

Полный материал доступен по ссылке.

Общие выводы:

• На примере Via Carpatia, Via Baltica, Rail-2-Sea и Rail Baltica можно наблюдать, что, помимо своей изначально заявленной социально-экономической направленности, все большее число трансграничных европейских транспортных проектов обретает военно-стратегическую ценность. Подчеркивается важность перемещения боеприпасов, военной техники и личного состава в кратчайшие сроки и в больших масштабах.

• В Европе ведется работа над формированием и достройкой стратегических осей «Запад – Восток» и «Север – Юг» (последняя обрастает по флангам дополнительными «рукавами»). Кроме этого, коридор «Север – Юг» претендует на звание нового центра тяжести логистики НАТО, а Польша и Румыния – критических узлов европейской линии обороны у российских границ.

• Несмотря на то что военная мобильность – это ключевой оборонный проект Евросоюза и флагманский проект по линии сотрудничества ЕС – НАТО, ее состояние в Европе далеко от идеального. Бюджет ЕС, рассчитанный на программы военной мобильности, остается относительно скромным по сравнению с фактическими потребностями. При этом дополнительную сложность представляет задача по объединению гражданских и военных структур, имеющих различные практики управления и отличные друг от друга организационные культуры.

Выводы касательно значения результатов исследования для национальной безопасности и национальных интересов России:

Во-первых, целевая задача ЕС и НАТО – к 2030 г. сформировать в Европе транспортную инфраструктуру, полноценно функционирующую для удовлетворения военных нужд у российских границ.

Во-вторых, намечен тренд на заблаговременное складирование военного снаряжения в странах восточного фланга, в частности в Польше. Таким образом НАТО стремится повысить свою боеготовность и выиграть время на случай разрастания кризиса, пока не будут переброшены дополнительные силы и тяжелая техника из Северной Атлантики.

В-третьих, меняются подходы и практика взаимодействия ЕС и НАТО. Происходит сращивание двух объединений в отдельных стратегически значимых сферах, что России придется учитывать в военном планировании.

В-четвертых, запущен процесс реализации первых проектов в рамках формирования «военного Шенгена»: подписаны соглашения о создании двух «военных коридоров» и ведутся переговоры по открытию дополнительных.

В ответ на вышеперечисленные вызовы представляется необходимым:

• перенимать лучшие практики повышения военной мобильности и включать их в программы сотрудничества государств-членов ОДКБ и Союзного государства;

• начать подключать к данной области взаимодействия государства, с которыми у России заключены договоры о стратегическом партнерстве (КНДР, Иран), что станет важным дополнением к моделированию нового контура безопасности в Евразии;

• в эпоху цифровизации запустить инициативы по кибербезопасности для укрепления собственной логистики;

• предлагается вести учет новых логистических хабов, транспортных коммуникаций двойного назначения, инициатив в области военной мобильности, выдвигаемых ЕС. Это позволит систематизировать ключевые маршруты и отслеживать прогресс их развития для формирования полноценной картины оперативной обстановки на потенциальном европейском ТВД и понимания возможностей и уязвимых мест противника.

Полный материал доступен по ссылке.

Общие выводы:

• На примере Via Carpatia, Via Baltica, Rail-2-Sea и Rail Baltica можно наблюдать, что, помимо своей изначально заявленной социально-экономической направленности, все большее число трансграничных европейских транспортных проектов обретает военно-стратегическую ценность. Подчеркивается важность перемещения боеприпасов, военной техники и личного состава в кратчайшие сроки и в больших масштабах.

• В Европе ведется работа над формированием и достройкой стратегических осей «Запад – Восток» и «Север – Юг» (последняя обрастает по флангам дополнительными «рукавами»). Кроме этого, коридор «Север – Юг» претендует на звание нового центра тяжести логистики НАТО, а Польша и Румыния – критических узлов европейской линии обороны у российских границ.

• Несмотря на то что военная мобильность – это ключевой оборонный проект Евросоюза и флагманский проект по линии сотрудничества ЕС – НАТО, ее состояние в Европе далеко от идеального. Бюджет ЕС, рассчитанный на программы военной мобильности, остается относительно скромным по сравнению с фактическими потребностями. При этом дополнительную сложность представляет задача по объединению гражданских и военных структур, имеющих различные практики управления и отличные друг от друга организационные культуры.

Выводы касательно значения результатов исследования для национальной безопасности и национальных интересов России:

Во-первых, целевая задача ЕС и НАТО – к 2030 г. сформировать в Европе транспортную инфраструктуру, полноценно функционирующую для удовлетворения военных нужд у российских границ.

Во-вторых, намечен тренд на заблаговременное складирование военного снаряжения в странах восточного фланга, в частности в Польше. Таким образом НАТО стремится повысить свою боеготовность и выиграть время на случай разрастания кризиса, пока не будут переброшены дополнительные силы и тяжелая техника из Северной Атлантики.

В-третьих, меняются подходы и практика взаимодействия ЕС и НАТО. Происходит сращивание двух объединений в отдельных стратегически значимых сферах, что России придется учитывать в военном планировании.

В-четвертых, запущен процесс реализации первых проектов в рамках формирования «военного Шенгена»: подписаны соглашения о создании двух «военных коридоров» и ведутся переговоры по открытию дополнительных.

В ответ на вышеперечисленные вызовы представляется необходимым:

• перенимать лучшие практики повышения военной мобильности и включать их в программы сотрудничества государств-членов ОДКБ и Союзного государства;

• начать подключать к данной области взаимодействия государства, с которыми у России заключены договоры о стратегическом партнерстве (КНДР, Иран), что станет важным дополнением к моделированию нового контура безопасности в Евразии;

• в эпоху цифровизации запустить инициативы по кибербезопасности для укрепления собственной логистики;

• предлагается вести учет новых логистических хабов, транспортных коммуникаций двойного назначения, инициатив в области военной мобильности, выдвигаемых ЕС. Это позволит систематизировать ключевые маршруты и отслеживать прогресс их развития для формирования полноценной картины оперативной обстановки на потенциальном европейском ТВД и понимания возможностей и уязвимых мест противника.

Полный материал доступен по ссылке.

Общие выводы:

• На примере Via Carpatia, Via Baltica, Rail-2-Sea и Rail Baltica можно наблюдать, что, помимо своей изначально заявленной социально-экономической направленности, все большее число трансграничных европейских транспортных проектов обретает военно-стратегическую ценность. Подчеркивается важность перемещения боеприпасов, военной техники и личного состава в кратчайшие сроки и в больших масштабах.

• В Европе ведется работа над формированием и достройкой стратегических осей «Запад – Восток» и «Север – Юг» (последняя обрастает по флангам дополнительными «рукавами»). Кроме этого, коридор «Север – Юг» претендует на звание нового центра тяжести логистики НАТО, а Польша и Румыния – критических узлов европейской линии обороны у российских границ.

• Несмотря на то что военная мобильность – это ключевой оборонный проект Евросоюза и флагманский проект по линии сотрудничества ЕС – НАТО, ее состояние в Европе далеко от идеального. Бюджет ЕС, рассчитанный на программы военной мобильности, остается относительно скромным по сравнению с фактическими потребностями. При этом дополнительную сложность представляет задача по объединению гражданских и военных структур, имеющих различные практики управления и отличные друг от друга организационные культуры.

Выводы касательно значения результатов исследования для национальной безопасности и национальных интересов России:

Во-первых, целевая задача ЕС и НАТО – к 2030 г. сформировать в Европе транспортную инфраструктуру, полноценно функционирующую для удовлетворения военных нужд у российских границ.

Во-вторых, намечен тренд на заблаговременное складирование военного снаряжения в странах восточного фланга, в частности в Польше. Таким образом НАТО стремится повысить свою боеготовность и выиграть время на случай разрастания кризиса, пока не будут переброшены дополнительные силы и тяжелая техника из Северной Атлантики.

В-третьих, меняются подходы и практика взаимодействия ЕС и НАТО. Происходит сращивание двух объединений в отдельных стратегически значимых сферах, что России придется учитывать в военном планировании.

В-четвертых, запущен процесс реализации первых проектов в рамках формирования «военного Шенгена»: подписаны соглашения о создании двух «военных коридоров» и ведутся переговоры по открытию дополнительных.

В ответ на вышеперечисленные вызовы представляется необходимым:

• перенимать лучшие практики повышения военной мобильности и включать их в программы сотрудничества государств-членов ОДКБ и Союзного государства;

• начать подключать к данной области взаимодействия государства, с которыми у России заключены договоры о стратегическом партнерстве (КНДР, Иран), что станет важным дополнением к моделированию нового контура безопасности в Евразии;

• в эпоху цифровизации запустить инициативы по кибербезопасности для укрепления собственной логистики;

• предлагается вести учет новых логистических хабов, транспортных коммуникаций двойного назначения, инициатив в области военной мобильности, выдвигаемых ЕС. Это позволит систематизировать ключевые маршруты и отслеживать прогресс их развития для формирования полноценной картины оперативной обстановки на потенциальном европейском ТВД и понимания возможностей и уязвимых мест противника.

Полный материал доступен по ссылке.

Общие выводы:

• На примере Via Carpatia, Via Baltica, Rail-2-Sea и Rail Baltica можно наблюдать, что, помимо своей изначально заявленной социально-экономической направленности, все большее число трансграничных европейских транспортных проектов обретает военно-стратегическую ценность. Подчеркивается важность перемещения боеприпасов, военной техники и личного состава в кратчайшие сроки и в больших масштабах.

• В Европе ведется работа над формированием и достройкой стратегических осей «Запад – Восток» и «Север – Юг» (последняя обрастает по флангам дополнительными «рукавами»). Кроме этого, коридор «Север – Юг» претендует на звание нового центра тяжести логистики НАТО, а Польша и Румыния – критических узлов европейской линии обороны у российских границ.

• Несмотря на то что военная мобильность – это ключевой оборонный проект Евросоюза и флагманский проект по линии сотрудничества ЕС – НАТО, ее состояние в Европе далеко от идеального. Бюджет ЕС, рассчитанный на программы военной мобильности, остается относительно скромным по сравнению с фактическими потребностями. При этом дополнительную сложность представляет задача по объединению гражданских и военных структур, имеющих различные практики управления и отличные друг от друга организационные культуры.

Выводы касательно значения результатов исследования для национальной безопасности и национальных интересов России:

Во-первых, целевая задача ЕС и НАТО – к 2030 г. сформировать в Европе транспортную инфраструктуру, полноценно функционирующую для удовлетворения военных нужд у российских границ.

Во-вторых, намечен тренд на заблаговременное складирование военного снаряжения в странах восточного фланга, в частности в Польше. Таким образом НАТО стремится повысить свою боеготовность и выиграть время на случай разрастания кризиса, пока не будут переброшены дополнительные силы и тяжелая техника из Северной Атлантики.

В-третьих, меняются подходы и практика взаимодействия ЕС и НАТО. Происходит сращивание двух объединений в отдельных стратегически значимых сферах, что России придется учитывать в военном планировании.

В-четвертых, запущен процесс реализации первых проектов в рамках формирования «военного Шенгена»: подписаны соглашения о создании двух «военных коридоров» и ведутся переговоры по открытию дополнительных.

В ответ на вышеперечисленные вызовы представляется необходимым:

• перенимать лучшие практики повышения военной мобильности и включать их в программы сотрудничества государств-членов ОДКБ и Союзного государства;

• начать подключать к данной области взаимодействия государства, с которыми у России заключены договоры о стратегическом партнерстве (КНДР, Иран), что станет важным дополнением к моделированию нового контура безопасности в Евразии;

• в эпоху цифровизации запустить инициативы по кибербезопасности для укрепления собственной логистики;

• предлагается вести учет новых логистических хабов, транспортных коммуникаций двойного назначения, инициатив в области военной мобильности, выдвигаемых ЕС. Это позволит систематизировать ключевые маршруты и отслеживать прогресс их развития для формирования полноценной картины оперативной обстановки на потенциальном европейском ТВД и понимания возможностей и уязвимых мест противника.

Полный материал доступен по ссылке.

Общие выводы:

• На примере Via Carpatia, Via Baltica, Rail-2-Sea и Rail Baltica можно наблюдать, что, помимо своей изначально заявленной социально-экономической направленности, все большее число трансграничных европейских транспортных проектов обретает военно-стратегическую ценность. Подчеркивается важность перемещения боеприпасов, военной техники и личного состава в кратчайшие сроки и в больших масштабах.

• В Европе ведется работа над формированием и достройкой стратегических осей «Запад – Восток» и «Север – Юг» (последняя обрастает по флангам дополнительными «рукавами»). Кроме этого, коридор «Север – Юг» претендует на звание нового центра тяжести логистики НАТО, а Польша и Румыния – критических узлов европейской линии обороны у российских границ.

• Несмотря на то что военная мобильность – это ключевой оборонный проект Евросоюза и флагманский проект по линии сотрудничества ЕС – НАТО, ее состояние в Европе далеко от идеального. Бюджет ЕС, рассчитанный на программы военной мобильности, остается относительно скромным по сравнению с фактическими потребностями. При этом дополнительную сложность представляет задача по объединению гражданских и военных структур, имеющих различные практики управления и отличные друг от друга организационные культуры.

Выводы касательно значения результатов исследования для национальной безопасности и национальных интересов России:

Во-первых, целевая задача ЕС и НАТО – к 2030 г. сформировать в Европе транспортную инфраструктуру, полноценно функционирующую для удовлетворения военных нужд у российских границ.

Во-вторых, намечен тренд на заблаговременное складирование военного снаряжения в странах восточного фланга, в частности в Польше. Таким образом НАТО стремится повысить свою боеготовность и выиграть время на случай разрастания кризиса, пока не будут переброшены дополнительные силы и тяжелая техника из Северной Атлантики.

В-третьих, меняются подходы и практика взаимодействия ЕС и НАТО. Происходит сращивание двух объединений в отдельных стратегически значимых сферах, что России придется учитывать в военном планировании.

В-четвертых, запущен процесс реализации первых проектов в рамках формирования «военного Шенгена»: подписаны соглашения о создании двух «военных коридоров» и ведутся переговоры по открытию дополнительных.

В ответ на вышеперечисленные вызовы представляется необходимым:

• перенимать лучшие практики повышения военной мобильности и включать их в программы сотрудничества государств-членов ОДКБ и Союзного государства;

• начать подключать к данной области взаимодействия государства, с которыми у России заключены договоры о стратегическом партнерстве (КНДР, Иран), что станет важным дополнением к моделированию нового контура безопасности в Евразии;

• в эпоху цифровизации запустить инициативы по кибербезопасности для укрепления собственной логистики;

• предлагается вести учет новых логистических хабов, транспортных коммуникаций двойного назначения, инициатив в области военной мобильности, выдвигаемых ЕС. Это позволит систематизировать ключевые маршруты и отслеживать прогресс их развития для формирования полноценной картины оперативной обстановки на потенциальном европейском ТВД и понимания возможностей и уязвимых мест противника.

Полный материал доступен по ссылке.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.

С англичанами расходимся, судя по всему, капитально. И это внушает большие надежды в том числе на внутренние перемены.

Напоминаю, именно МИ6 и британские структуры курируют большую часть исламского терроризма в СНГ и миграционный лоббизм в Средней Азии.

Видите сторонника мигрантов, противника ограничений для них? Ловите английского шпиона.