Владимир Меньшов в своей книге описывает, как снимал…

Саша нашёл интонацию, в которой было и простодушие, и открытость, и бесхитростность, его Вася получался каким-то блаженным, но блаженным ровно настолько, чтобы не возникло ощущения болезненности. Может, только разок он перебрал с «придурковатостью», и мне пришлось вмешаться, объяснить, что этой краской злоупотреблять не стоит: «Понимаешь, эти люди выиграли войну. Вот именно эти люди!»

Вообще формула «эти люди выиграли войну» оказалась для меня определяющей. Оскорбление «быдло» или его обновлённая редакция  – «ватники» – вызывают у меня ненависть. Такими словами обозначают «простой народ», но я не сомневаюсь: если наступит час «Х», произносящие эти оскорбления спрячутся за  спины «быдла» и «ватников».

Наши интеллектуалы с аристократами традиционно вылезают из дерьма, в котором оказывается Россия, как раз на плечах «простого народа». И в Чечне, и в Афганистане, и в 1941-м, и 1914-м, и  1812-м вот такие «ватники», Васи Кузякины, становились главными творцами победы… Думаю, презрительное отношение к  «простому народу» стало формироваться как  социальное явление уже в 30-е годы, что можно проследить по литературе. А потом пошло по  нарастающей – от тихого пренебрежения до прямых указаний на собственное сословное превосходство.

Поначалу снисходительно роняли: «Ну, что ты хочешь, это простой народ», а потом уже откровенно: «Да это же хамы». И  едва ли не обязательной становилась насмешливость по отношению к низшему классу. Зощенко на этом поприще преуспел, как бы борясь с мещанством, а в последние годы советской власти Райкин со Жванецким – искромётно, талантливо и, казалось бы, в рамках осуждения общественных пороков. Так складывался общий неуважительный по отношению к  русскому народу тон.

К 80-м годам, можно сказать, уже сложился образ русского человека – алкоголика, главное желание которого поскорее нажраться. То, что его руками создавалось богатство и могущество страны, во внимание не принималось.