Ко мне очень часто подходят наши добровольцы, военные с линии фронта, вернувшиеся оттуда или только едущие туда, и говорят про Дашеньку. Они говорят почти одно и то же: мол, потерпите, не плачьте, сейчас мы все сдалаем. И у них в глазах такая боль, такая решимость, такая воля, такая сила, такой свет и что-то еще, чему имени я не нахожу, что мне стыдно, что я еще есть. Это же не месть? Правда? Это совсем совсем другое…