Если угодно по-современному, он нынче моя ролевая…

Если угодно по-современному, он нынче моя ролевая модель.

Он писал отличные заметки про то, как это было на войне. А после войны — великие книги про то, как это было на самом деле. И то, и другое при этом — правда. А наука о том, как можно и нужно кадрировать действительность,

чтобы и не покалечить ее,
и военной тайны не выдать,
и не вогнать читателя в тоску в дни поражений,
и не слишком-то злоупотребить веселящим газом во время побед, особенно когда они чередой —

всему этому я пытаюсь учиться у него. Иногда получается, чаще не очень. Но я очень стараюсь.

А стихи — просто не умею. Что мне точно в плюс — молчать по сравнению с умеющими, каким был он.

Ну и главное: он умер через три с половиной десятилетия после Победы. При этом пулям не кланялся, в войну мехлисам не отсасывал, весь сраный главпур послевоенный вертел на том, на чем нынче враги наши на рояле играют, только без фонограммы. Завидная судьба, великая жизнь, спасибо за пример, всем бы нам так.

Ну и — немаловажная деталь:

он-то — точно знал, как держать побежденных в побежденном состоянии. До самого конца своего знал — чувствуя долг перед десятками миллионов убитых ими. Без политесов, без экивоков, без скидок на второе, третье и прочие поколения. Смотря на все это глазами человека своего поколения. Вызывая раздражение всех, кто хотел с побежденными этого, как его, мирного сосу. Ну вы поняли.

Дай нам бог всем прожить после победы столько, сколько прожил он. И так, как прожил он — войну и ещё более трудное мирное время.

А стихи для Серовой пусть кто-то ещё запостит, хорошие же.

С днём рождения, Константин Михайлович.