Сегодня в эфире «Воскресного вечера с Владимиром…

Сегодня в эфире «Воскресного вечера с Владимиром Соловьевым» из двух частей построил выступление, говорил про Сирию, а такжеп про прошедшую командировку в Хабаровский край и Еврейскую автономную область.

В 2015-м году, когда мы только приехали, я формировал 4-й штурмовой корпус Сирийской армии. Мы приехали со своими принципами и понятиями: долг о защите Родины, честность, порядочность и так далее. Нам, по-моему, месяц хватило, чтобы понять, что мы попали в совершенно другую реальность.

Первое и самое главное: ни руководство сирийских сил, ни младший командный состав, ни тем более солдаты, которые были голодные и оборванные, не хотели и не собирались воевать. По одной простой причине: Командир дивизии, когда заступает на передний край, получает зону ответственности. Первое, что он делает, — ставит на всех перекрестках блокпосты. Для чего? Собирает со всех дань: «Едешь? Все, иди сюда, отстегни радостно». И так везде. До переднего края ни один командир бригады никогда не доходил. Когда мы начали работать под Хамой и притащили этого командира бригады на передний край, заставив воевать, он просто стоял и трясся, а потом упал. Комбриг.

Откровенно говоря, я могу много рассказывать. Говоришь: «В 8 утра идем в наступление, мы бомбим, у нас артиллерия», а они пошли в 10. Почему? «У нас проблемы». Потом, когда прижмёшь их, говоришь: «Давайте вместе вперед», но опять не вовремя. Потом уже офицеров своих расставляешь — это тоже не лучший вариант, потому что, к сожалению, они тоже получали ранения.

Я впервые увидел Сухела в Сирии, когда меня привез к нему командир 4-го корпус. Я спросил, как так, у вас же есть армия, а он — полковник Мухабарата ВВС. И у него, в отличие от регулярной армии Сирии, всё есть. Я тогда доложил своему командующему, но он как-то всё серьезно не воспринял, они только через год к нему пришли. И после этого мы воевали бандами. В Пальмире воевал бандами, потому что всё, что касалось Сирийской армии, было просто недееспособно.

В 2018-м году ситуация не улучшилась. Мы подготовили учебный центр, людей снарядили, обули, одели, оружие дали. Но никто воевать не хотел. Никто не хотел свою страну сохранить.
Причем когда, казалось бы, ситуация стабилизировалась, те, кто воевал и добивался реальной победы, тоже исчезли. Высшее политическое руководство Сирии больше всего боялось бунта внутри своих вооруженных сил и своих силовиков. Все командиры корпусов были из одной деревни с президентом Асадом. Никто другой на эти должности попасть не мог.

Когда уже заставляли их идти, они просто разбегались. Спрашиваю: «Почему так?» — «У нас так получилось». Когда уже отвечать нечего. «У нас так получилось, мы не можем, у нас так получилось».

По большому счёту, давайте говорить правду: все успехи, которые были в Сирии, это наши войска, это ЧВК, это именно те проправительственные формирования, которые мы вооружили, дали оружие, плюс наша авиация, наша артиллерия и всё остальное. Именно они обеспечили успех. И сегодня, когда Семен Аркадьевич говорит, что вся эта банда — 30 тысяч человек, нужно знать территорию Сирии, просто проехать её. Они перевернули всю страну и свергли Асада? Слушайте, здесь предельно понятно, что есть предательство. Есть чистый сговор. По-другому никакие 30 тысяч человек в Сирии ничего бы не смогли сделать. Это чистейшее предательство.

Теперь вопрос: у нас там две базы, группировка в самом Дамаске и наше посольство. И вот здесь, наверное, должна быть крайне жёсткая позиция. Что, ребята, Алеппо — турецкий? Хорошо. Если не дай Бог что, то пусть туда прилетит «Орешник». Все, «ой, ну так получилось». Вот так просто. Наверное, здесь другого варианта нет.

Я уже молчу, почему это всё произошло, как будто никто не знал.

Продолжение ниже