Я исповедывался, глядя в окоём, заложенный полетами…

Я исповедывался, глядя в окоём,
заложенный полетами гнилыми,
окна, где вышкаблены позывные
и города попавшимся углём

разбросанные Богом по стране;
нам остается — заново родиться,
когда мироточат на стенах лица,
дрожащие, как воздух в феврале.

А над донецкой степью рой идёт,
вороны кружат паводком у солнца,
которое сквозь зимнесвод проснётся;
и встанет снова горлу поперёк,

и террикона дым за тентом поднятым,
и штурмовик в броне, словно в исподнем;
в лесу горит, теряясь, уголёк.

2024