Главный редактор ИА Regnum, писатель, журналист, член СПЧ…

В Москве задержали тиктокеров, которые залезли в сгоревший «Крокус» и там катались на электросамокатах, распыляли для смеха огнетушители, смеялись и записывали «весёлые видео». Это подростки 2009 года рождения. СК уже возбудил против них уголовное дело за хулиганство. Инцидент бурно обсуждается, и из этого обсуждения явственно вышли два вопроса. Они и побудили меня написать этот текст. Первый вопрос — что делать? Второй — а что тут такого?

Начну со второго. Каждый раз, когда я слышу вопрос, раздвигающий рамки допустимого, в первый момент не могу сообразить, что сказать. На вопросы, ответы на которые кажутся очевидными, отвечать действительно сложно. Некоторые люди говорили, что «мы живём на костях», «у нас кости повсюду — в парках, в скверах». И что ж теперь? Не веселиться, везде ходить с траурными лицами? Но сгоревшее здание «Крокуса» — это не парк и не сквер, где, возможно, при раскопках найдутся кости прошлых трагедий, сражений прошлых веков. Места больших трагедий, курганы у нас огорожены от веселий. Но «Крокус» случился только что, год назад, и о том, что такое «Крокус», знает вся страна. Это место, где расстреляли таких же детей, как эти подростки, таких же взрослых, как их родители. Лишь волею судьбы ни они, ни мы, живые, не оказались под дулом автоматов террористов. Но ведь целью были мы все.

Тиктокеры пришли записывать «весёлые видео» туда, где год назад погиб девятилетний Егор. Он пришёл на концерт с мамой Анной. Когда ворвались террористы, мама с Егором уже были в зале. Она сразу схватила сына, прижала к себе, но не успела: пуля попала ему в голову, и Егор погиб сразу. Мать это видела, но к тому моменту она уже обезумела. Она поползла к выходу, прикрывая мёртвого сына собой. Она остановилась и осталась лежать с сыном, когда её оглушило взрывом. Она жива, но со СМИ не общается. Кто-то реально думает, что в таком месте можно устраивать забеги на самокатах с огнетушителями и не сделать этой матери ещё больней?

В «Крокусе» погибли шесть детей. 16-летняя Злата пришла на концерт с родителями, но у тех не было билетов, они остались ждать её в фойе и погибли там первыми. А Злата задохнулась. Она мечтала стать врачом и вылечить своего дядю, получившего ранение в СВО. 12-летний Артемий пришёл с мамой и отчимом. Он играл на гитаре и обожал рок. Их хоронили в закрытых гробах, а его старшая сестра взяла опеку над младшей. 15-летняя Маша и десятилетний Гоша — брат и сестра, они пришли на концерт всей семьёй и всей семьёй там остались. Их родственники надеются, что хотя бы Гоша погиб мгновенно и ничего не почувствовал: он ведь маленький. 15-летний Арсений пришёл с мамой. Они оба любили рок-музыку. Мёртвую мать нашли сразу, а Арсения бабушка ещё искала, выкладывая в соцсетях его последнее фото из зала, которое он успел ей отправить.

Правда, кто-то думает, что ничего тут такого и можно покататься?

Но что же с подростками делать? Мнения разделились. Кто-то предлагает оштрафовать родителей, да так, чтоб те залезли в неподъёмные кредиты. А кто-то говорит, что надо посадить тиктокеров на год. Но если родители возьмут кредит, они и будут расплачиваться, а подростки не почувствуют этой ноши. Но расплачиваться родители будут и за то, что не поговорили со своими детьми о «Крокусе». Может быть, у них не было времени или им не было дела до случившегося. Но сегодня быть равнодушным даже опасно: никогда не знаешь, во что вляпаются твои взрослеющие дети ради контента. Сегодня и взрослые, и дети одержимы одной идеей — привлечь к себе внимание любой ценой. В некоторых случаях цена оказывается действительно неподъёмной.

Если бы родители этих тиктокеров знали про Гошу и Машу, про маленького Егора, сели бы вместе с детьми, поплакали над ними — не пошли бы их тиктокеры кататься в «Крокус». Чувство сострадания остановило бы. В сегодняшнем мире неравнодушие спасёт и взрослых, и детей.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.