«О христоцентричности подлинной историографии и…

История России – это не история Православной церкви, равно как и не история классовой борьбы, развития социальных слоев, военной стратегии и тактики, торговли, деятельности правителей. Это совокупность всех этих аспектов, опосредованная цивилизационными основами, которые позволяют понять их взаимосвязь. Как, например, история Православной церкви может объяснить переход от подсечно-огневой к переложной системе земледелия, сохранение важной роли пехоты в русском военном деле (в отличие от Западной Европы, где доминировала рыцарская конница), отсутствие в Древнерусском государстве феодализма западноевропейского типа и тому подобные вещи?

В основе цивилизации лежат конкретные этнические черты народа (народов). Они возникают под влиянием этнокультурного кода, данного Творцом при Вавилонском Творении народов, постоянного контакта населения с вмещающим ландшафтом и развиваются в процессе жизнедеятельности народа.

Особенно спорно утверждение автора: «ничего русского во времена Нестора (а это уже XI в.) не было». То есть, по её мнению, было некое государство викингов, подчинившее славянские племена, но ни на само государство, ни на происходящие события это население никак не влияло. А ведь в 11 веке в летописях уже нет идентичности по названию племён, а появилась идентичность по названию княжеств, как предтечи общерусской идентичности.

Автор хотя бы в курсе, что летописи писались на ДРЕВНЕРУССКОМ, а не на церковнославянском языке, и вплоть до 1492 г. с летописях существовало три стиля летоисчисления – мартовский, ультромартовский и сентябрьский, причём первые два являлись исключительно русскими и до XIV в. превалировали, и только после 1492 г. (7000 г. от Р.Х.) на церковном соборе было решено использовать только сентябрьский (византийский) стиль?

Полностью игнорируется факт, что культура Древней Руси была русско-славянской, о чём писали не только «советские фальсификаторы истории», но и дореволюционные историки – от Ломоносова до Костомарова, Ключевского, Погодина.

Если говорить о духовном единстве Руси и Византии, почему автор игнорирует не только войны, которые уже Христианская Русь вела против Византии, но и борьбу князей и русского духовенства за автокефалию внутри Византийской церкви, за то, чтобы назначать на высшие церковные должности иерархов русского, а не греческого происхождения? Почему не говорится о той роли, которую сыграла Византия в расколе русского Православия, учредившая отдельные митрополии для русских княжеств и территорий, вошедших в ВКЛ?

В конце автор признаёт различия между Русью и Византией, но сводит всё исключительно к «христианской добродетели», полностью игнорируя этнические, социальные и политические факторы.

Как нам кажется, автор не только не разбирается в предмете исследования, но и не стремится в нём разобраться. Настоящая история – это не альтернативная фантастика. Её изучение требует системных знаний в различных исторических дисциплинах, чего автор данной статьи, к сожалению, не продемонстрировала.