Памятник деревьям, которые сгорели, согревая…

увидел его сегодня, стало интересно, что это значит и почему, оказалось, там такой мрак, и вот о вроде бы был совсем рядом, а я ничего не знал (рубрика «драма» возвращается на канал):

90е в бывшем СССР были трагичными по-разному: в России – Чечня, в Азии – локальные войны между собой и с афганскими моджахедами, в Балтии – без войны, но с сюжетами вроде Лили навсегда, в Грузии – Абхазия и Осетия, между Арменией и Азербайджаном – Карабах.

В результете к началу 1992 года Армения оказывается в блокаде: границы с Турцией и Азербайджаном закрыты, с Грузией открыта, но в Грузии война, прекращены поставки газа, зерна и электричества, единственная в стране АЭС – Мецамор – закрыта ещё в 1989 после Спитакского землетрясения, с перебоями работает железная дорога до грузинского порта Поти и аэропорт Еревана, в который, впрочем, некому и не на что поставлять гуманитарную помощь.

Зиму 1992-93 город встречает без отопления, света, связи, с продуктовыми карточками и сводками с фронта. Чтобы не умереть от холода и приготовить хоть какую-то еду, оставшиеся в городе жители пускают в дело всё: деревья, книги, бумаги из городских архивов, и всё это напоминает мне осадное Сараево, только без обстрелов.

Ситуация стала стабилизироваться только к зиме 95го, когда АЭС всё-таки решились запустить, а поставки через Грузию вроде бы наладились.

Это время вошло в историю страны как «Тёмные годы», и о них, с одной стороны, постороннему так просто не узнать (кажется, это единственный в городе памятник этим событиям, и если не попытаться перевести текст, даже не поймёшь, что он значит), а с другой – какие-то их отголоски ты встречаешь постоянно: вот кто-то рассказывает, что раньше деревьев в центре было больше, а вот на архитектурной экскурсии слышишь, что оригинального проекта этого особняка не осталось, вероятно, его сожгли, и ты ловишь всё это, запоминаешь, не понимая, пока в какой-то момент не соберёшь всё это вместе и не подумаешь в этот момент о том, сколько же всего не знаешь о мире вокруг