Вечерний Телеграмъ – > 254
orig date 2025-06-10 19:03:21
22:01 10-06-2025 
Кто-то каждое утро просыпается с мыслью: «Вот бы день прошёл без фигни». И почти сразу — бабах. Лифт не работает. Хлеб закончился. Кефир прокис. Мама пишет: «Отец себя плохо чувствует. Когда приедешь?». На работе говорят, что премии не будет.
Все эти мелкие удары складываются в трещину между «как должно быть» и «как оно есть». Каждый день мы в неё падаем. А потом поднимаемся, улыбаемся и идём дальше, будто ничего не было.
Вот эту трещину — между болью и равнодушием, между тем, как хочется жить, и тем, как приходится — Симона Вейль чувствовала всем телом. Только она не писала об этом в соцсетях и не жаловалась в сторис. Она молча голодала. Ради справедливости, которую никто не просил, но которую она не могла не чувствовать. Настоящая, странная, пугающая своей честностью Симона Вейль.
Кто такая Симона Вейль?
Философ. Мученица. Инопланетянка в теле французской еврейки. Родилась в Париже в 1909 году, и с тех пор всё пошло по наклонной — только не у неё, а у мира. В 10 лет отказалась от шоколада, потому что солдаты на фронте были без сладкого. В 30 лет отдавала свою зарплату безработным, жила в холодной квартире, работала в поле и зачитывалась Платоном. Умерла в 34, потому что даже в Лондоне, куда сбежала от войны, продолжала питаться пайками, как в оккупированной Франции. Так она выражала солидарность французам.
А в чём её философия, если по-простому?
Она верила, что если вы видите страдание — вы не имеете права от него отстраняться. «Справедливость — это внимание, сосредоточенное на другом, до степени забвения себя», — писала она.
Если миру больно — больно должно быть всем. Хоть немного. Хоть настолько, чтобы перестать радоваться шоколадке, пока у кого-то в тарелке — ветер.
Какие у неё были аргументы?
— Кто не страдает вместе с другими — становится привилегированным паразитом.
— Привилегия отдаляет. Отдаление убивает связь. Без связи — нет общества.
— Без общества человек превращается в одинокий остров.
Она обожала пример с Александром Македонским. Представьте: армия на издыхании в пустыне. Великому полководцу приносят воду, но он её выливает в песок. Все в шоке, а он: «Если я выпью — я уже не с вами». Для Вейль это был идеал.
Какие у неё были примеры?
Она сама – иллюстрация своих идей. Не ела, когда другие голодали. Отказывалась от отопления, когда другим было холодно. Работала физически, чтобы понять страдания рабочих. Отрицала удобства, чтобы не терять контакт с реальностью. Не потому что это круто, а потому что иначе — предательство.
А теперь представьте Тверь. Конец ноября 2024 года. Минус 20. Несколько населённых пунктов остались без электричества почти на неделю. Отключение было реальной катастрофой, причем оно коснулось самых густонаселенных территорий, агломерации вокруг Твери. Чтобы умыться, люди растапливали снег. Во ВКонтакте написали: «Вот это крепкий дух у людей!». А кто-то в тепле и с комфортом заказал себе роллы и новую кухню. Вроде бы все в одной лодке. Только у кого-то лодка на вёслах, а у кого-то — яхта с сауной.
Вейль сказала бы: «Раз вы не можете дать электричество всем, выключите его и у меня. Посидим в темноте и холоде вместе. Почитаем Платона».
Выводы Симоны Вейль:
— Не можете помочь — хотя бы не наслаждайтесь.
— Настоящая справедливость — это не закон, а боль, разделённая с другими.
— Самая честная позиция — на линии огня, а не за спиной у комфорта.
Если и существует пример серьёзного отношения к несправедливости и человеческим страданиям без малейшего самооправдания, то это Симона Вейль и никто другой. Её пример страшен. Он вдохновляет, но и пугает очень сильно. Я бы не смог поступить так, как Вейль, да и кто бы смог? Если понимать борьбу с несправедливостью только так, то, может быть, я равнодушен. Возможно, стоит сделать другие выводы:
— Мы не обязаны голодать, чтобы быть людьми. Но и есть в одиночестве — стыдно.
— Настоящая эмпатия — это не слезливый пост, а готовность к лишениям ради других.
— Симона Вейль не просила нас страдать. Она просила не быть равнодушными.